Надо сохранить своеобразие православной церкви

04/05/2016

Гость редакции «Детройт Экспресс» – профессор Санкт-Петербургской Православной Духовной Академии, протоиерей Владимир МУСТАФИН. Он хорошо известен и в вузах города, так как преподает на кафедре философии и социологии Государственного морского технического университета. Беседу с отцом Владимиром ведет наш общественный корреспондент Борис Салов:

 

– Отец Владимир, признаюсь, я далеко не сразу решился на подобный разговор, понимая, какую тонкую и деликатную тему собираюсь затронуть. Надо признать, что даже крупные федеральные российские газеты боязливо обходят религиозную тему, не решаясь на дискуссию и ограничиваясь только информационной констатацией событийной фактологии. Хотя во все времена именно в среде журналистов сохранялось несколько ироничное отношение к религии вообще и к церковной практике, в частности. Наверняка у них вопросы к служителям церковного культа были и остаются, вот только задавать их теперь почему-то стесняются. Но многолетняя журналистская практика подсказывает мне, что незаданные вопросы – это постыдное незнание, а незнание, в моем понимании – основа неверия.

Я в прошлом – прилежный воспитанник пионерской, комсомольской и партийной организаций, получивший в 70-е годы не только техническое высшее образование – инженера-кораблестроителя, но ещё и гуманитарное – журналиста. В моё сознание с юных лет прочно забит постулат: «Бога – нет, а религия – опиум для народа». И надо признать, что данный постулат подтверждается некоторыми жизненными наблюдениями за страданиями и лишениями многих хороших людей, которым Божья помощь была бы очень кстати, но… отнюдь.

Помните строчки А.С. Пушкина из его лицейского стихотворения «Безверие», где он просит относиться с терпимостью и снисхождением к неверующему, ибо тот не находит опоры в религии в трудную минуту жизни:

«…Лишённый всех опор отпадший веры сын

Уж видит с ужасом, что в свете он один,

И мощная рука к нему с дарами мира

Не простирается из-за пределов Мира…»

Хотя, должен признать, что с годами у меня всё больше крепнет ощущение, что «что-то (или кто-то) ТАМ есть». Можно ЭТО называть Высшим Разумом или Космической Энергией, или Создателем (Богом) – суть всё равно остаётся непостижимой и, очевидно, до конца наукой не будет постигнута никогда. Ведь ещё прекрасный писатель и удачливый агент британской разведки Сомерсет Моэм сказал, что «Бог, которого можно понять, уже не Бог».

Тем не менее, разговор я веду не о своих внутренних ощущениях, которые в моем возрасте, наверное, естественны, поскольку уже нáчало уходить мое поколение и мысль – что же будет ПОТОМ? – всё чаще посещает меня и моих ровесников. Разговор идёт скорее о библейской мифологизации божественного начала – Святой Троицы и, в частности, сына Божия – Иисуса Христа и, в частности. ми собой и ответа на них ни в Библии, ни в аются в достоверности фактов и событий, изложенных в Священном Писан.

На эту тему у меня были разговоры и с некоторыми учёными-обществоведами, и с моими коллегами-журналистами, и со студентами, которые, вроде бы, верят в Бога, посещают церковь, но в то же время, делают это потому, что сейчас это модно, а сами сомневаются в достоверности фактов и событий, изложенных в Священном Писании. Слишком явные и достаточно острые вопросы напрашиваются сами собой, и ответа на них ни в Библии, ни в Евангелиях мы не находим. Впрочем, может быть, мы не слишком усердно их ищем?

Поэтому я решился обратиться с несколькими из этих вопросов именно к Вам – профессору Духовного высшего учебного заведения. Может быть, Вы сможете достаточно убедительно и аргументированно ответить на них.

– Поскольку мы с Вами близки по возрасту, я тоже хорошо помню то советское время, когда повсеместны были гонения на церковь, на веру, на любого человека, пожелавшего хотя бы разобраться в сути любого вероучения не с позиций партийной догматики, а пропустив учение это через душу свою. Вы сказали о мифологизации. Это заблуждение очень многих людей, которые шаблонно воспринимают Закон Божий как наивную сказку. Потому-то и происходит разрыв между их восприятием вероучения и восприятием мира. Потому и возникают очень серьёзные и мучительные вопросы, на которые сам человек не в силах ответить. В современных условиях необходимо доказывать бытие Божие, доказывать истинность учения Его и духовно-нравственных основ жизни человека. Следовательно, необходимо давать ответы вопрошающим, согласно указаниям апостола Петра: «Будьте всегда готовы всякому, требующему у вас отчёта в вашем уповании, дать ответ с кротостью и благоговением».

Я слушаю Ваши вопросы.

– Если Бог создал человека по своему образу и подобию, но абсолютное большинство людей на земле – грешники, то значит, Господь, грубо говоря, «схалтурил»!

Почему в Священном Писании не сказано, что Бог признал свою ошибку и первым наказал себя? Почему он предпочёл наказывать грешных детей своих, в сравнении с ним – неразумных?

– По сути, главная мысль Вашего вопроса может быть сведена к следующему: если человек создан по образу и подобию Божьему и снабжён необходимыми нравственными заповедями, то откуда берётся зло, не позволяющее человеку соответствовать его предназначению на Земле?

Это очень важный мировоззренческий и религиозный вопрос – о происхождении зла в человеческом мире. Христианское вероучение на это отвечает следующее. Бог создал человека свободным. Кстати, «образ и подобие», в упрощённом толковании, как раз и означает, что человек, как и сам Бог, прежде всего, свободный. Зло произошло оттого, что человек злоупотребил своей свободой, поняв свободу как возможность «перечить Божьей воле». А ведь свобода предполагает соблюдение, по собственной воле, Божьего закона, направленного на благо человека, – христианских заповедей: не убий, не укради, не лги…

– Да, я что-то припоминаю из ленинского наследия насчёт того, что «свобода – есть осознанная необходимость»…

– …Но также свобода может быть направлена против этих заповедей. И когда человек начал вести себя не в соответствии с заповедями Божьими, то он начал плодить зло.

Тут у многих сразу возникает вопрос: раз так, то не является ли косвенным виновником этого зла сам Бог, создав человека свободным? Тут как бы фиксируется связь самого Бога со злом. То есть, полной убедительности в подобном объяснении нет. Но любая мировоззренческая теория обладает таким недостатком, что математической точности в формулировках не достигнуть.

Всё очень непросто в этом мире. Ведь зло существует в органическом и животном мире во всех физических проявлениях. Начиная с микроорганизмов, идет уничтожение себе подобных, распространение всякого рода паразитов и страшных инфекций…

Резюмируя вышесказанное, хочу обратить внимание, в первую очередь ваших молодых читателей, на то, что, живя в обществе и будучи совершенно свободными в восприятии Закона Божьего, им лучше иногда заставить себя выполнять заповеди, поскольку скажется это определённым благом впоследствии, когда они будут воспитывать своих детей. Надо думать о потомках…

– Если Иисус Христос действительно был воплощением Бога на земле: мог творить великие чудеса и легко подчинять себе силы природы, то значит, для такого супермена вся эпопея с якобы физическими муками – многотрудными путешествиями по пустыням, терновым венком, несением креста, распятием, долгим умиранием и воскрешением… – была только спектаклем для легковерных зрителей?

Если это так, то Церкви должно быть стыдно перед людьми за двухтысячелетний сакраментальный призыв к верующим и страдающим: «Бог терпел и нам велел!»

– Этот вопрос задаётся уже две тысячи лет. Некоторые даже говорят, что там был долговременный массовый гипноз, заставивший людей поверить в то, чего вообще не было. А ответ здесь вот какой: Христос – не просто Бог, но и не просто человек, он – Богочеловек. Все жизненные ощущения у него были совершенно человеческие. Он чувствовал голод, жажду, боль, имел все нормальные естественные потребности. То есть, под пытками палачей и умирая распятым на кресте Иисус Христос страдал несомненно, как обыкновенный человек. Кроме физической боли было и максимальное, по тем временам, унижение, так как в Римской империи распятие на кресте считалось самой позорной казнью. Но он помнил о великом предназначении и своим примером показал людям, как надо стоять за свою веру и правду.

– Как, по-человечески, можно расценить поступок Иисуса по отношению к своему ученику и любимому другу Иуде?

Ведь он, прекрасно зная наперёд о том, что произойдёт и, имея возможность повлиять на ситуацию, самым настоящим образом «подставил» Иуду, который «предал» Христа из самых лучших побуждений, дабы исполнилось пророчество Учителя о предательстве его одним из учеников. Таким образом, Иуда был обречён на многовековой позор и презрение христианского общества.

Не кажется ли Вам, с сегодняшних моральных позиций, что поступок Иисуса – это как раз и есть подлость и предательство по отношению к любившему его другу и ученику?

– Этот вопрос тоже задаётся из века в век. Тут надо иметь в виду, что божественной прерогативой является предвидение. То есть Бог всё видит – поступок всякого человека, и исполненный, и будущий. И в этом случае он знает, что поступок будет злой. Получается, что Иисус подталкивает Иуду на злой поступок? Здесь мы, как бы, возвращаемся к вопросу о свободе. Есть внешние факторы, в какой-то степени влияющие на принимаемые нами решения, но есть и свобода воли каждого человека.

Кстати, есть пример из сравнительно недавнего советского прошлого. В 20-30-е годы партийные функционеры и чекисты заставляли людей под страхом смерти отказываться от веры в Бога. Очень многие отказывались от Бога, но были и такие, которые предпочли смерть измене вере. Трудно упрекнуть человека, который предаёт веру, желая спасти свою жизнь. Поэтому особенное уважение вызывает духовный подвиг верующего, который находится один на один с палачами и со своей совестью. И при этом осуществляет поступок, согласующийся с требованиями совести.

Короче говоря – выбор у Иуды был.

– Если Бог действительно един для всего нашего земного мира и всей Вселенной, то как он мог, создавая Человечество, пойти на такую чудовищную провокацию, дав народам множество национальностей, языков и религий? Уж ему ли было не знать, к каким ужасным последствиям это приведёт?

Чем, по-вашему, всё это когда-нибудь закончится?

– Священное Писание говорит о том, что когда-то, до грехопадения, был у людей один язык и одна религия. После грехопадения была искажена природа человека. Истинное богознание тоже было искажено. Истинная религия была забыта, и начались в разных местах разрозненного мира свои интерпретации вероучения, которые со временем превратились в самостоятельные религии. В зависимости от этнических или племенных условий существования, у разных народов набожность принимала различные формы: тотемизм, фетишизм, анимизм, политеизм… У языческих народов в религиозных культах присутствовали очень сильные искажения, как, например, человеческие жертвоприношения. Со временем самыми крупными религиями на Земле стали христианство, ислам и буддизм.

Множество языков и религий, конечно, разобщает людей. Тем более, что приверженцы каждой религии, даже члены сравнительно небольшой секты, считают свою религию единственно правильной. Тут надо сказать, что христианская религия проповедует терпимость по отношению ко всем другим религиям, считая их последователей стоящими на правильном пути, пути признания бытия Божия, но ещё не достигшими всей полноты мировоззренческой истины, которая есть в христианском вероучении.

– Зато «иные религиозные конфессии», как мы знаем, весьма активно проводят миссионерскую деятельность.

– Да, особенно это характерно в последние годы для деятельности различных религиозных сект: пятидесятников, адвентистов, сайентистов, мармонов и других. Для них, кроме всего прочего, характерен настойчивый прозелитизм и едва прикрытая враждебность к инакомыслящим.

В православной церкви всё сложнее и консервативнее: службы длинные, для неофитов малопонятные – идут на церковнославянском языке, в церкви надо стоять, некоторых настораживает наличие исповеди, многочисленные посты, строгие требования к одежде (женщины – с покрытой головой, нельзя входить в церковь в шортах, открытых майках)… К тому же не все священники, надо признать, являются воплощением интеллигентности. Многих иногда удивляет резкость и безапелляционность их высказываний на общежитейские темы, невозможность ведения дискуссии. Так что, миссионерское служение православной церкви нуждается в совершенствовании. Хотя, лично моё мнение, что надо сохранить основные черты своеобразия нашей православной церкви.

– Возьмётесь ли предсказать, к чему придёт через какое-то время мировое сообщество и, в частности, удастся ли найти общий язык с агрессивными религиозными течениями?

– Прогнозы делать я не буду, поскольку это не моя специальность – я не аналитик-международник. Но могу констатировать, что в исламском мире, который бурно растёт за счёт естественного прироста населения, растёт радикализм. Правда, здесь требуется уточнение – не весь ислам, а его ваххабитское течение, которое настроено диссидентски к основному исламу и всячески стремится заявить о себе в мире, даже силой оружия. Ваххабитское течение – это упрощение учения ислама и крайняя радикализация действий.

В европейских странах прирост населения неудержимо падает. Растёт влияние секуляризма. Прирост населения в Европе идёт за счёт всё того же исламского населения. Пройдёт ещё лет 40-50, и вопрос «кто кого?» сам собой уйдёт из повестки дня.

– Почему, по-вашему, православная церковь так упорно держится за старый календарный стиль? Находить общий язык с западной церковью, а значит, и с народами, надо, делая реальные шаги навстречу. Не повторяется ли в этом сопротивлении то, что когда-то уже было с электрической лампочкой, телефоном и другими продуктами технического прогресса?

– Я думаю, что если наша церковь откажется от старого стиля, то очень нескоро. Здесь проявляется тот самый консерватизм, который имеет под собой довольно серьёзное историческое основание. Правда, православная церковь на Западе вынуждена была перейти на новый стиль, чтобы идти в ногу со временем. Но и там есть «старостильники», которые хотят удержать православие в полном объёме и противопоставляют себя западному образу жизни.

Так вот, когда утверждалось время празднования православной Пасхи, то было узаконено, что она, кроме всего прочего, должна непременно приходиться после иудейской. Это для раннего христианства имело большое значение, потому что, хотя христианство исторически и культурно вышло из иудаизма, но оно ему идейно противостояло.

При переходе на новый календарный стиль основное условие – следование за иудейской Пасхой – не осуществляется. Точно не скажу, но слышал, что в старом стиле есть и какие-то астрономические преимущества.

Короче говоря, это не «тупое упрямство», а очень ответственный шаг, который должен быть хорошо продуман. А то получится как со старым русским правописанием. В 1918 году его реформировали и вместе с «ятями», «фетами» и точками над «i» выплеснули своеобразие русского языка. Новое правописание, конечно, проще, но старое было лучше, потому что лучше передавало нюансы русского языка. Например, известное выражение «Миру – мир!» по тем правилам было бы написано по-другому. Это разные два слова: мир, как космос, это – одно, а мир, как покой, это – другое.

В общем, торопиться с переходом на новый календарный стиль не надо. Признайтесь – разве Вам не станет грустно, если исчезнет Старый Новый год?

– Для нескольких поколений россиян, в том числе и моего, Старый Новый год – это неколебимая традиция, от которой мы не откажемся никогда!

– Значит, Вы меня понимаете.

– И последний вопрос. Каково Ваше отношение к будирующемуся на всех уровнях вопросу о создании в армии и на флоте института «капелланов», то есть военных священников?

– Я здесь вижу несколько проблем. Во-первых, в любом большом коллективе найдутся люди, которые не являются православными. Это могут быть католики, мусульмане, буддисты, сектанты… Сколько надо иметь священников?

– Вы, кстати, знаете, как решался этот вопрос в царской армии?

– В сухопутной армии были разные походные церкви основных религий: для православных, католиков и мусульман. А на флот, если я не ошибаюсь, брали только православных, иноверцев не брали, поэтому на кораблях, как правило, была одна походная церковь.

Дальше. Во-вторых, возникает проблема подготовки военных священников. Он должен быть достаточно молодым, знать не только тексты молитв и Священного Писания, но и воинские уставы, и быть физически подготовленным. Особенно для флота – ещё и укачиваться не должен. И тут вопрос: кто должен их готовить – военные вузы или Духовные Академии?

Но несомненно то, что в сегодняшней армии и особенно на флоте остро необходима служба, которая полноценно заменила бы институт замполитов. Матрос – не робот. Он не может постоянно только драить пушку, торпеду или палубу. У него есть душа, которая требует внимания. Мы знаем, сколько ещё унижения и обид испытывают первогодки на военной службе. Нужен кто-то, кто заменит пареньку близкого человека, выслушает, поможет советом…

Короче говоря, замысел – хорош, но и в этом случае – торопиться не следует.

– Большое спасибо за беседу! Надеюсь, Вы не откажетесь снова быть гостем нашей редакции, если наберётся достаточное количество вопросов? А может быть, даже… предложите тему разговора сами?

– Аудитория вашей газеты – думающая, критично настроенная. Конечно, желательно, чтобы основные вопросы можно было получить заранее, чтобы подготовить более полные и аргументированные ответы. Спасибо за приглашение!

 

 

Редакция приглашает всех читателей принять участие на страницах газеты в обсуждении сегодняшнего разговора с отцом Владимиром. Всех ли вас удовлетворили его ответы на вопросы? Какие вопросы или темы вы могли бы предложить для наших будущих встреч?

 

 

 

Врезки в текст

 

«Господь охотнее терпит тех, кто его отрицает, чем тех, кто его компрометирует».

Виктóр Шербюлье,

французский писатель (XIX век)

 

 

«…В церкви смрад и полумрак,

Дьяки курят ладан…

Нет, и в церкви всё не так,

Всё не так, как надо!»

Владимир Высоцкий,

русский поэт (XX век)

 

 

«Мифология – это то, во что верят взрослые, фольклор – то, что рассказывают детям, а религия – то и другое».

Сидрик Уитман,

американский филолог (XX век)

 

 

 

«Если Бог сотворил человека по своему образу и подобию, то человек отплатил ему тем же»

Вольтер,

французский философ-просветитель (XVIII век)

 

 

«Каждый думает, что Бог на его стороне, а богатые и могущественные это просто знают».

Жан Ануй,

французский драматург (XX век)